Сила уязвимости

Брин Браун

Итак, начну вот с чего: несколько лет назад мне позвонила организатор мероприятия, на котором я собиралась выступать. Она позвонила и сказала: "Я не знаю, что написать о тебе на этой листовке". И я подумала: "А в чём проблема?" Она сказала: "Просто я видела твоё выступление, и я собираюсь назвать тебя исследователем, но, боюсь, что если я назову тебя так, никто не придёт, так как сочтут тебя скучной и вообще не в тему". (смех) Хорошо. И она сказала: "Но мне понравилость твоё выступление, ты рассказчик. Поэтому я думаю, что просто назову тебя рассказчиком". И, конечно же, академическая неуверенная в себе часть меня воскликнула: "Как ты собираешься меня назвать?" Она сказала: "Я собираюсь назвать тебя рассказчиком". Я говорю: "А, может, волшебным эльфом?" (Смех) Я сказала: "Дай-ка подумать". Я попыталась собрать всё своё мужество. И я подумала, я рассказчик. Я анализирую качественные показатели. Я собираю истории. Я этим и занимаюсь. И, может быть, истории это просто информация, поданная с душой. И, может быть, я просто рассказчик. И поэтому я сказала: "Знаешь что? Почему бы меня просто не назвать "исследователь-рассказчик"". А она на это: "Ха-ха. Такого не бывает!" (смех) Итак, я исследователь-рассказчик, и сегодня я собираюсь рассказать вам - мы говорим на тему расширения восприятия - и поэтому я хочу выступить перед вами и рассказать несколько историй о части моего исследования, которая фундаментально расширила моё восприятие и действительно изменила мой образ жизни, отношение к любви, работе и родительским обязанностям.

И отсюда начинается мой рассказ. Когда я была молодым исследователем, докторантом, в перый год у нас был профессор исследователь, который сказал нам, "Значит так, всё, что не поддаётся измерению, не существует". И я подумала, что он просто заигрывает со мной. Я говорю: "Честно?" - и он отвечает: "Абсолютно". Хочу, чтобы вы поняли, что у меня степень бакалавра и степень магистра по социальной работе и я работала над получением степени доктора по социальной работе, поэтому вся моя научная карьера была окружена людьми, которые как бы считали, что жизнь это хаос, люби её такой. А я считала так, жизнь это хаос, её надо почистить, организовать, и сложить в красивую коробочку. (Смех) И вот, представьте, я нашла свой путь, начала строить захватывающую карьеру - как говорят соцработники, "погрузилась в рабочий дискомфорт". А я привыкла делать так: ударить дискомфорт по голове, отодвинуть его и получить одни пятёрки. Такова была моя мантра. Поэтому я была в радостном предвкушении. И поэтому я думала, знаете ли, что эта карьера для меня, потому что меня интересуют запутанные темы. Но я хочу научиться их распутывать. Я хочу их понять. Я хочу внедриться во всё это, что, я знаю, важно. и разгадать шифр, чтобы все могли увидеть.

Итак, я начала с отношений. Потому что, к тому времени, как ты 10 лет проработал соцработником, начинаешь осознавать, что мы здесь ради отношений. Отношения - цель и смысл нашей жизни. В этом вся суть. Не важно, общаешься ли ты с людьми, которые работают в сфере социальной справедливости, психического здоровья, насилия и беспризорности, то что мы знаем, так это то, что отношения, способность ощущать привязанность - это то, как мы связаны на уровне нейробиологии - это то, почему мы здесь. Поэтому я подумала: "Знаете что? Я начну с отношений!" Вам знакома такая ситуация, когда начальник оценивает вашу работу, говорит, что вы отлично справляетесь с 37 пунктами, но есть один - "возможность для роста"? (Смех) И всё, о чем вы можете думать, это та самая "возможность для роста", да? И очевидно, что моя работа пошла таким же путём, потому что, когда я спрашивала людей о любви, они рассказывали мне о горе. Когда я спрашивала людей о принятии, они рассказывали мне о самых мучительных переживаниях отверженности. И когда я спрашивала людей про отношения, они рассказывали мне истории про утрату отношений.

Итак, очень быстро - через 1,5 месяца после начала исследования я наткнулась на это безымянное понятие, которое раскрыло отношения с такой стороны, которую я не понимала или никогда не видела. И поэтому я отошла от своего исследования и подумала, надо разобраться, что это такое. И оказалось, что это стыд. И стыд на самом деле легко понять, это страх утраты отношений. Есть ли во мне что-то такое, что, если люди об этом узнают или увидят, то я не буду достоин отношений с ними. Я могу рассказать вам об этом: это глобальное явление, присутствует у всех. Только те люди не чувствуют стыд, кто не способен сочувствовать или вступать в отношения. Никто не хочет об этом говорить, и, чем меньше об этом говорят, тем больше оно появляется. Что подкреплет чувство стыда, это выражение: "я недостаточно хорош" - нам всем знакомо это чувство: "Я недостатчно светлый. Я недостаточно стройный, недостаточно богатый, красивый, умный, продвинутый". В основе стыда лежит сильнейшая уязвимость, мысль о том, что ради того, чтобы отношения состоялись, мы должны позволить людям увидеть нас, какие мы на самом деле.

И вы знаете, как я воспринимаю уязвимость. Я ненавижу уязвимость. И поэтому я подумала, вот мой шанс напасть на неё с моей измерительной палкой. Я начинаю атаку, я собираюсь со всем этим разобраться, я собираюсь потратить год, я собираюсь разложить стыд по полочкам, я собираюсь понять, как работает уязвимость, и я собираюсь перехитрить её. Итак, я была готова, и была в радостном предвкушении. Как вы знаете, из этого ничего хорошего не выйдет. (Смех) Вы знаете это. Я могла бы вам много рассказать про стыд, но мне тогда пришлось бы занять время остальных выступающих. Но вот к чему всё это сводится - и это, может быть, одна из самых важных истин, которую я усвоила за десять лет этого исследования. Мой один год превратился в шесть лет, тысячи историй, сотни длинных интервью, фокус-групп. Был период, когда люди присылали мне страницы своих дневников и присылали свои истории - тысячи историй за шесть лет. И, похоже, что я разобралась с этим.

Я, похоже, поняла, что такое стыд, и вот как он работает. Я написала книгу, опубликовала теорию, но что-то было не в порядке - и это что-то заключалось в следующем: если приблизительно взять опрошенных мною людей и разделить их на людей, у которых на самом деле есть чувство достоинства - и к чему это сводится, чувство достоинства - у этих людей сильное чувство любви и принятия - и на людей, которые борются за это, людей, которые сомневаются, насколько они хорошие. Была только одна составляющая, которая отделяла людей, у которых есть сильное чувство любви и принятия, от людей, у которых с этим большие трудности. И она заключалась в том, что люди, у которых есть сильное чувство любви и принятия, верят в то, что они достойны любви и принятия. Вот так. Они верят, что они этого достойны. И для меня сложность, которая мешает отношениям, - это наш страх того, что мы недостойны отношений, представляла личный и профессиональный интерес, я чувствовала, что это надо лучше понять. Итак, что я сделала, я взяла все интервью, где я видела достоинство, где, я видела, люди живут таким образом, и стала из изучать.

Что у этих людей общего? У меня небольшая зависимость от канцелярких товаров, но речь здесь не об этом. Итак, я взяла красивую папочку и маркер "Шарпи" и задумалась, как мне назвать это исследование? И первые слова, которые пришли мне в голову, были "искренние". Эти люди искренние, их жизнь проистекает из глубокого чувства достоинства. Поэтому я подписала папку и начала изучать информацию. Фактически, так я и начала те четыре дня очень интенсивного анализа информации, когда мне пришлось вернуться ко всем тем интервью, вытащить те истории, события. В чём тут суть? Какова модель поведения? Муж уехал с детьми из города, потому что я всегда начинаю творить в сумасшедшем стиле Джексона Поллока, когда я пишу без остановки и пребываю в моем исследовательском настроении. И вот, что я обнаружила. Что у них было общего, так это чувство мужества. И я хочу провести различие между мужеством и отвагой. Мужество (courage), первоначальное определение мужества, когда это слово впервые пришло в английский язык - происходит от латинского слова cor, что означает сердце - и первоначально оно означало - рассказать историю о том, кто ты, от всего сердца. Итак, у этих людей было, просто говоря, мужество быть несовершенными. У них было сострадание, чтобы быть добрыми в первую очередь к себе и затем к остальным, потому что, как оказывается, невозможно испытывать сострадание к остальным людям, если мы не можем относиться по-доброму к себе. И последнее, у них были отношения, и - вот в чём сложность - как результат своей искренности, они были готовы отказаться от того, какими они должны были стать, по их представлениям, ради того, чтобы быть теми, кто они есть на самом деле, а это непременное условие для того, чтобы отношения состоялись.

У таких людей было еще кое-что общее. Они полностью приняли уязвимость. Они считали, что то, что сделало их уязвимыми, сделало их прекрасными. Они не говорили о том, что состояние уязвимости удобно, но они также не считали уязвимость чем-то невыносимым -- я узнала об этом раньше, из интервью про стыд. Они просто говорили о том, что это необходимо. Они говорили о готовности сказать первыми "я люблю тебя", о готовности делать что-то когда нет никаких гарантий, о готовности спокойно дождаться звонка от врача после того, как тебе сделали маммограмму. Они готовы вкладываться в отношения с человеком, которые, возможно, сложатся, а, возможно, и нет. Они считали, что всё это имеет первостепенное значение.

Лично я считала это предательством. Я поверить не могла, что я поклялась в верности исследованию - определение исследования это контролировать и предсказывать, изучать феномены, ради ясной цели - контролировать и предсказывать. И тогда моя миссия контролировать и предсказывать натолкнулась на ответ, что жить надо, не боясь быть уязвимым, и перестать контролировать и предсказывать. Это привело к небольшому кризису - (смех) который на самом деле больше выглядел вот так. (Смех) Так и получилось. Я назвала это кризисом, а мой психотерапевт называет это духовным пробуждением. Духовное пробуждение звучит лучше, чем кризис, но, уверяю вас, это был кризис. И мне пришлось отложить всю информацию и идти искать психотерапевта. Позвольте сказать вам кое-что: можно много узнать о себе, когда звонишь друзьям и говоришь: "Я думаю, мне надо сходить к кое-кому на приём. Можешь кого-нибудь посоветовать?" Потому что примерно пятеро из моих друзей отреагировали так: "Ууу. Не хотелось бы мне оказаться не месте твоего психотерапевта". (Смех) Я говорю: "Что это значит?" А они в ответ: "Знаешь, просто хочу сказать тебе. Не бери с собой измерительную палку". Я говорю: "Хорошо".

Итак, я нашла психотерапевта. На первую встречу с Дианой я принесла описание того, как живут искренние люди. И я села. Она спросила: "Как дела?" И я сказала: "Всё прекрасно, у меня всё хорошо". Она спросила: "Что происходит?" Это психотерапевт, который работает с психотерапевтами, потому что мы должны ходить к ним на приём, потому что у них хорошие измерительные приборы. (Смех) И поэтому я сказала: "Дело вот в чём, у меня есть трудность". Она спросила: "В чём трудность?" Я говорю: "У меня проблема с уязвимостью. И я знаю, что уязвимость это то, откуда исходит стыд и страх и наша борьба за значимость, но, оказывается, из неё также рождается радость, творчество, принятие, любовь. И я думаю, у меня есть проблема, и мне нужно немного помочь". И я сказала: "Но вот ещё что, никаких разговоров про семью, никакого дерьма про детство". (Смех) "Мне просто нужны некоторые стратегии". (Смех) (Аплодисменты) Спасибо. И тогда она сделала вот так. (Смех) И тогда я говорю: "Всё плохо, да?" И она сказала: "Это и не хорошо, и не плохо". (Смех) "Это просто то, что есть". И я сказала: "О Господи, меня от этого стошнит".

(Смех)

С одной стороны так и получилось, а с другой стороны нет. И на это ушло около года. И вы знаете, есть люди, которые, осознав важность уязвимости и нежности, перестают противиться им и начинают так жить. А: ко мне это не относится, и Б: Я даже не общаюсь с такими людьми. (Смех) Для меня это была уличная драка, которая длилась целый год. Это был поединок. Уязвимость нападала, я нападала в ответ. Я проиграла битву, но, возможно, вернула свою жизнь.

И затем я снова вернулась к исследованию и провела несколько следующих лет, усиленно пытаясь понять, какие решения принимают эти искренние люди, и что мы делаем с уязвимостью. Почему мы так сильно боремся с ней? Одинока ли я в борьбе с уязвимостью? Нет. Итак, вот что я узнала. Мы подавляем уязвимость -- когда ждём звонка. Интересно, что когда я опубликовала кое-что на Фейсбуке и Твиттере, такой вопрос: "Что для вас уязвимость?" Что заставляет вас чувствовать себя уязвимыми?" И за полтора часа я получила 150 ответов. Потому что я хотела в этом разобраться. Просить мужа о помощи, потому что я заболела, а мы недавно поженились, проявлять инициативу в сексе по отношению к мужу, по отношению к жене, получать отказ, звать на свидание, ждать, пока доктор перезвонит; получить вынужденый отпуск, отправить работника в вынужденный отпуск - это мир, в котором мы живем. Мы живем в уязвимом мире. Мы пытаемся справиться с этим, и зачастую делаем это, подавляя уязвимость.

И я думаю, этому есть подтверждение - у этого подтверждения есть несколько обоснований, но, я думаю, это главная причина состоит в том, что мы - самое глубоко погрязшее в долгах, страдающее ожирением, зависимое и сидящее на лекарствах взрослое поколение за всю историю Америки. Проблема заключается в том, что - я узнала об этом в ходе исследования - невозможно избирательно подавлять эмоции. Нельзя сказать, вот это для меня плохо. Вот уязвимость, вот горе, вот стыд, вот страх, вот разочарование, я не хочу это чувствовать. Я возьму пару бутылок пива и пирожное с бананом и орехом. (Смех) Я не хочу это чувствовать. И мне знаком этот понимающий смех. Я зарабатываю на жизнь тем, что копаюсь в ваших жизнях. Господи! (Смех) Нельзя подавлять эти тяжелые чувства, не подавляя последствия, наши эмоции. Их невозможно заглушать избирательно. Итак, когда мы их подавляем, мы подавляем радость, подавляем благодарность, подавляем счастье. И тогда мы несчастны, и мы ищем цель и смысл, и мы чувствуем себя уязвимыми, и тогда мы берем пару бутылок пива и пирожное с бананом и орехом. И начинается опасный круг.

Нам необходимо задуматься вот о чём, почему и как мы подавляем. И речь идёт не только о зависимости. Мы делаем еще кое-что, всё, что неоднозначно, мы делаем определенным. Религия ушла от веры и таинства в определённость. Я прав, ты неправ. Заткнись. Вот так. Просто определённость. Чем больше мы боимся, тем более становимся уязвимыми, и тем больше мы боимся. Так в наши дни выглядит политика. Больше нет рассуждений. Нет разговора. Только обвинения. Знаете, как обвинение описано в исследовании? Способ выплеска боли и дискомфорта. Мы доводим до совершенства. Если есть кто-то, кто хочет, чтобы жизнь выглядела вот так, так это я. Но это не работает. Потому что, как мы поступаем? Берем жир из попы и переносим его на щеки. (Смех) И я надеюсь, что через сто лет, оглядываясь назад, люди скажут: "Вот это да!"

(Смех)

И, что наиболее опасно, мы пытаемся сделать идеальными наших детей. Позвольте рассказать, как мы относимся к детям. Они запрограмированы на борьбу, когда приходят в этот мир. И когда вы держите этих идеальных младенцев в своих руках, ваша задача не в том, чтобы сказать: "Посмотри, она само совершенство. Моя задача сохранить её такой идеальной - чтобы в пятом классе она играла в теннисной команде и поступила в универ к седьмому". Мы должны делать не это. Мы должны посмотреть и сказать: "Знаешь что? Ты не идеальна и ты создана для борьбы, но ты достойна любви и принятия". Вот в чём наша задача. Покажите мне поколение детей, воспитанных вот так, и мы покончим с теми проблемами, которые мы видим сегодня. Мы притворяемся, что то, что мы деалем, не влияет на людей. Мы поступаем так в личной жизни. мы поступаем так на предприятиях - когда приходится брать экстренный займ в банке, или разливается нефть в море, когда отзывают заказ - мы притворяемся, что то, что мы делаем, не имеет огромного влияния на других людей. Я сказала бы компаниям: народ, мы уже бывали в переделках. Нам надо, чтобы вы были искренними и честными и сказали: "Простите нас. Мы это исправим".

Но есть и другой путь, и я на этом закончу. Вот, что я обнаружила: позволить, чтобы нас увидели, до глубины души, со всеми нашими слабостями; любить от всего сердца, даже если нет никаких гарантий - и это на самом деле тяжело, и я могу сказать вам как родитель, это чрезвычайно тяжело - выражать благодарность и радость в такие моменты ужаса, когда мы думаем "Можно мне любить тебя так сильно? Можно мне верить в это так страстно? Можно мне так горячо реагировать на это?" просто суметь остановиться и, вместо того, чтобы сходить с ума о том, что может произойти, сказать: "Я просто так благодарен, потому что, если я чувствую себя таким уязвимым, значит, я живой". И последнее, что, как мне кажется, самое важное, это верить в то, что мы полноценные личности. Потому что, когда мы действуем исходя из убеждения, что "я полноценная личность", я так считаю, тогда мы перестаём кричать и начинаем слушать, тогда мы относимся добрее и нежнее к окружающим нас людям, и добрее и нежнее к себе.

У меня всё. Спасибо.
(Аплодисменты)